Серафима Ферапонтовская, прмц. - житие
 |
|
В числе первых, кто выразил согласие переехать из Леушино в Ферапонтов монастырь, была будущая игумения Серафима - в миру Елизавета Николаевна Сулимова. Происходила из мещанского сословия, родилась в деревне под Череповцом недалеко от Леушинского монастыря. Ее сестра Наталия также стала монахиней Ниной, в схиме - Ферапонтой. Брат принял постриг с именем Евфимий. Матушка Серафима постриглась в Леушинском монастыре. В Ферапонтовскую обитель перешла вместе со своей сестрой монахиней Ниной, а также регентом Анной Шубиной, с сестрами Глафирой Ванюшенковой, в монашестве - Гавриилой, из-под Череповца, и монахиней Пафнутией, ставшей благочинной в Ферапонтовом монастыре.
По воспоминаниям мать Серафима была видной, высокой ростом, с приятным лицом и мудрыми глазами, ласковой, но строгой. Без благословения никуда сестер не отпускала. Но такого блестящего образования, как ее наставница Игумения Таисия не получила. При ней состояла письмоводительницей послушница Александра Самойлова, которая вела не только переписку, но и почти все дела монастыря.
Сестра игумении Серафимы - мать Нина, по воспоминаниям, была более строгой, и сестры ее боялись больше даже, чем игумению. Она не допускала, например, чтобы сестры небрежно ухаживали за монахинями-старицами, и пробирала за это сестер. Но к себе она была еще более строга. Обычным ее правилом было до двух часов дня ничего не кушать. Основным ее послушанием было церковничать у гроба преподобного Мартиниана. До Ферапонтова монастыря она много потрудилась на постройке в Петербурге подворья Леушинского монастыря. После закрытия Ферапонтовской обители и изгнания ее насельниц она стала старостой приходской церкви св. Иоанна Воина в Кириллове. Похоронена была недалеко от церкви у кладбищенской часовни.
В декабре 1917 года в городе Кириллове была установлена советская власть. Уже осенью 1917 года местная газета описывала плачевное положение с продовольствием, пытаясь найти причину бедствия в монастырях. "Известия Кирилловского совета…" писали: "В то время, когда беднейшее население г. Кириллова в буквальном смысле голодает и по нескольку дней не видит крошки хлеба, там, в Сорской пустыни, … скот даже кормится хлебом".Первым реквизиции подвергся Ферапонтов монастырь, в нем "четыре раза делали реквизицию хлеба". В статье упомянуто, что ржаная мука начала гнить. Впоследствии это стало чуть не основной уликой против монастыря, который будто не только укрывал хлеб, но и гноил его, что служило доказательством его борьбы против советской власти. Далее подлежали реквизиции скот, инвентарь, огороды и оставшиеся запасы. Вскоре было принято решение о монастырском продовольствии: "Оставить для лиц, живущих в монастыре, на четыре месяца по 25 фунтов на каждого человека, а остальные продукты продовольствия реквизировать", т.е. для насельников монастыря оставлялись по 2.5 кг. в месяц. Когда реквизиционные комиссии работали в монастырях, последние обязывались содержать их на свой счет, оплачивать прогонные в обе стороны, кормить и выдавать суточные по 10 р."В марте была создана комиссия по борьбе с контрреволюцией. Толчком к расправам в Кирилловском уезде послужил инцидент в Ферапонтовом монастыре в мае 1918 г. Накануне приезда комиссии по учету монастырских ценностей с благословения игумении Серафимы местные крестьяне были предупреждены, что в случае опасности в монастыре ударит колокол. Один из участников событий писал, "что членов комиссии проводили в отдельное помещение. Через некоторое время пришла игумения (Серафима) и потребовала предъявить мандаты. В это время на звон колокола стали подходить крестьяне из окрестных деревень. Они явились в корпус и потребовали объяснений, зачем прибыла комиссия… Крестьяне стали возражать против составления описи, говоря, что обязанность хранения монастырского имущества лежит на церковном совете прихода, у которого есть опись... Во время переговоров вошел священник монастыря о. Иоанн. Он горячо отстаивал интересы монастыря. Тем временем толпа росла, приблизительно крестьян было около 400, настроены они были враждебно. Слышны были восклицания: "Дайте хлеба, а вы пришли описывать". Представители поспешили удалиться. Но на них стали нападать. Тогда они бросились бежать. Вслед полетели камни и даже раздались ружейные выстрелы. Достигнув леса, беглецы спрятались и лежали, пока не стемнело. После выбрались на дорогу и пошли в Кириллов". Это эпизод замечателен тем, что он разрушает распространенное представление о том, что русский народ не встал на защиту Святыни Православия и не оказывал сопротивления кощунственным выходкам новой безбожной власти. Священник Иоанн после этого был арестован и расстрелян. Протест крестьян выразился через несколько месяцев в расправе над коммунистом Костюничевым, который был убит при неясных обстоятельствах в начале сентября 1918 г. Ответом новой власти стал красный террор. То, что произошло после, совершенно непонятно для человеческой логики, но вполне укладывается в адскую революционную логику безбожия. В качестве заложников по делу убийства коммуниста Костюничева были арестованы несколько человек, в их числе - епископ Кирилловский Варсонофий и Ферапонтовская Игумения Серафима. Заметка в кирилловской газете о похоронах коммуниста заканчивалась словами: "За каждую голову честного борца будут снесены ваши головы тысячами". Беззаконное злодеяние совершилось 2/15 сентября 1918 г. Хотя оно специально было совершено рано утром на рассвете, Господь не оставил его без свидетелей.
Рассказ послушница Александры Самойловой (в пересказе послушницы Александры Арлаковой, запись 1984 г., Е.Р.Стрельниковой) : "Приехали люди на лошадях. Матушка перед этим поговела, причастилась, сидела за столом , ужинала... Посадили ( в тюрьму) одну. Сказали взять с собой подушку. А на рассвете в половине шестого повели за город, пешком - на расстрел, за Обшару. Яма уже была приготовлена. Матушка прихрамывала, шла с палочкой. Поначалу печалилась, а епископ Варсонофий уттешал: - Ты не скорби, а радуйся. Это очень быстро пройдет , не бойся, мы с тобой прямо в Царство Небесное пойдем".
Из рассказа протоиерея Валентина Парамонова: "Игумении попали в лицо… В епископа Варсоновия, пока он стоял с воздетыми кверху руками, не могли попасть. Он за всех читал молитвы на исход души. Ему кричали, чтобы он опустил руки, били прикладом. Когда дочитал молитвы, сказал: "Теперь стреляйте", Двенадцатым выстрелом его убили". Близким не дали похоронить убитых, их закопали в общую яму. Над телами надругались, положив по двое: на бедного клали богатого, а тело епископа Варсонофия положили на тело матушки Серафимы".
Из воспоминания Авдотьи Лонгиновны Белоножковой, случайно ставшей свидетельницей расстрела (запись 1985 г., Е.Л.Стрельниковой): "Прибежал парень, говорит, что сидите, когда на солдатском огороде расстреливают? Все побежали…. Все стоят, а те бегают и говорят: "Не плакать. Плакать не велели". Игумения Серафима идет, ног не подымает… В архиерея двенадцать раз стреляли, не могли попасть, все стоял руки кверху. Один подбежал: "Опускай руки, а то - прикладом!" Молился. Как опустил, так и попали. Расстреляли шесть человек…. Помню одного, кто расстреливал , - Утышев Алексей, в тот день и погиб, потонул, страх взял. Озерцо бездонное. Игумения была в одежде, на уголочке красная буковка. Яму выкопали, закопали парами".
Через 82 года, преданные поруганию и кощунственному погребению верные рабы Божии были прославлены Православной Церковью как святые. Богоборцы-убийцы, не ведали, что перед ними стояли Святые Мученики Христовы.
По материалам Е.Р.Стрельниковой
Примечание от PRAVICON.COM: Описание со старой версии сайта.
Статья опубликована участником [tol] 2013-01-06. Со временем любая информация устаревает. Если Вы нашли ошибки или устаревшие сведения в этой статье, сообщите об этом.
В основной раздел 'Серафима Ферапонтовская, прмц.'.